Мир статей для людей!;)

Сартр упрекает марксизм в том, будто он «раз­личные конкретные определения жизни человека при­писывает случаю» и будто «для исторических обоб­щений у него остается лишь скелет абстрактной уни­версальности». В итоге, мол, утрачивается возмож­ность постичь самый смысл человеческого существо­вания. При этом Сартр заверяет, что сам он ни в коем случае не хотел бы предпочесть марксизму ка- кой-либо третий путь или идеалистический гуманизм. Он желает лишь отыскать в марксизме место и для человека (!).

В этом высказывании Сартра отразилось харак­терное для современной буржуазной философии стремление обвинить марксизм в недооценке пробле­матики гуманизма. В действительности же суть во­проса заключается не в том, что марксизм-де не зани­мается этой проблематикой, а в том, что он подходит к определению человека с позиций, коренным обра­зом отличающихся от экзистенциализма и других на­правлений буржуазной философской мысли, а также от предшествующих ему форм материализма.

Нечем заняться? Заходи на игровые автоматы онлайн и проведи время здорово, плюс ко всему ты можешь выиграть не мало денег - оно того стоит!;)

Марксизм, как известно, уже давно преодолел свойственное старому материализму понимание че­ловека, когда человек рассматривался в качестве такой же вещи, как и другие объекты реально­сти, когда предмет, действительность, чувственность брались только в форме объекта или в форме созер­цания, а не как человеческая чувственная деятель­ность, практика, не субъективно.

К. Маркс впервые в истории подошел к определе­нию понятия человека с общественно-исторической точки зрения. Для него речь шла не о «человеке во­обще», не о какой-то абстракции или «самосознании духа», а о действительном человеке. Он вел борьбу с Гегелем и младогегельянцами, кроме всего прочего, именно за конкретного, реального человека. Так воз­никло марксистское материалистическое понимание истории, общества и человека — исторический мате­риализм, учение, в котором речь идет о реальном ос­вобождении человека и общества и которое действи­тельно положило конец спору между «экзистенцией и субстанцией», дало истинное понимание человече­ской сущности.

Если бы Жан Поль Сартр и другие подобные ему теоретики в самом деле заботились о развитии и пре­творении в жизнь идей Маркса, то в известном смыс­ле с ними можно было бы и согласиться. Но возни­кает вопрос: действительно ли для этого необходимы ^экзистенциализм, буржуазная социология и психоана­лиз?

Сартр утверждает, что он-де ведет полемику с марксистских позиций. Но ведь общеизвестно, что его исходные положения коренным образом отличаются от марксистских. Он требует, чтобы марксизм пере­смотрел всю свою теорию бытия. Что же касается теории познания, то Сартр считает ее «наиболее сла­бым» пунктом марксистской теории. В таком случае о каком же марксизме идет у него речь?

Можно согласиться с Сартром в том, что марксизм должен воспринимать все полезное и ценное и отвер­гать все неверное и вредное. Однако весьма пробле­матично и сомнительно, что все то, что Сартр считает полезным для марксизма, на самом деле является таковым.

Можно согласиться и с тем, что марксизм не смо­жет одержать идейную победу над противником, не померившись с ним силами. Но вот Сартр патетиче­ски восклицает, что, дескать, нельзя же априорно от­вергать, например, американскую социологию или психоанализ; наоборот, надо, мол, вначале их «уз­нать», «овладеть» ими, а затем и «переварить». По этому поводу Сартру можно ответить, что в недале­ком прошлом мы и сами были свидетелями того, как в Чехословакии многие социологи сначала «овладе­ли» буржуазной социологией, а затем ее «перевари­ли». Получив необходимый урок, преподанный нам именно подобным «способом» борьбы, наученные та­кими «воинствующими марксистами», бывшими в про­шлом членами партии, как, например, Эрнст Фишер и Роже Гароди (который также активно выступал в роли поборника психоанализа и ввел некоторые элементы фрейдизма в свой «марксизм»), мы выска­зываем свое твердое убеждение, что интегрирование буржуазных концепций в марксизм не только не ве­дет к творческому развитию марксизма-ленинизма, ко, наоборот, разрушает его. Подлинное творческое развитие марксизма-ленинизма предполагает не­уклонную борьбу за его чистоту, против всевозмож­ных наслоений догматизма и ревизионизма.

Представители второй группы психологических те­орий общества, которую иногда называют «психоло­гической школойрассматривают все социальные явления как исключительно психологические и един­ственной реальностью, с которой призвана иметь дело социология, признают только психологию личности. Приверженцы этой точки зрения в философском смысле являются субъективными идеалистами, кото­рые растворяют объективный мир в сознании субъек­та. На этих же позициях стоят представители многих других направлений буржуазной социологии — биоло­гического, географического и т. д. В качестве основы социальной жизни они признают лишь тот или иной «фактор» — либо народонаселение, либо географиче­скую среду, либо технику — и одновременно считают, что этот «фактор» существует не объективно, а лишь в сознании познающего субъекта.