Мир статей для людей!;)

Как же сделать квартиру удобной, уютной и кра­сивой?

Чтобы достигнуть этого, вовсе нет необходимости затрачивать большие средства на мебель, ковры и люстры. Разве нам не знакомы квартиры, обставлен­ные дорогими гарнитурами из орехового или красного дерева, которые тем не менее производят впечатление скучных и шаблонных? В то же время как часто ма­ленькая, скромно меблированная комната обнаруживает хороший вкус хозяйки.

Заботясь о подборе обстановки, надо подумать пре­жде всего о том, чтобы отдельные ее элементы гармо­нично сочетались. Для меблировки необходимо приобре­тать те вещи, которые нужны и удобны. Совсем не обя­зательно приобретать гарнитуры. Достаточно, если все предметы соответствуют друг другу хотя бы по цвету.

Большое значение имеет расстановка мебели в квар­тире. Не загромождать квартиру — вот одно из обяза­тельных требований удобного и гигиеничного жилья. Чтобы избежать лишней сутолоки при расстановке мебели, лучше сначала составить план на бумаге.

Квартира, в которой мы живем, работаем и отды­хаем, должна, быть удобной, уютной и, конечно, красирой. Вряд ли нужно доказывать, что все эти достоинства ощутимы лишь тогда, когда в помещении много света и воздуха. Для сохранения свежего воздуха надо соблю­дать ряд гигиенических правил: не загромождать квар­тиру вещами, своевременно производить уборку, часто проветривать помещение. Систематическая топка печей в зимнее время также способствует очищению воздуха.

В любой комнате, даже небольшой, желательно вы­делить уголок для игр маленького ребенка и рабочее место для школьника.

Мы знаем, что игра очень важна для маленьких детей. Играя, они развиваются, думают. В игровой уго­лок поставьте маленький столик. Если нет столика, — его может заменить полочка или широкий подоконник. Для мелких игрушек выделите ящичек.

Двери и оконные рамы, окрашенные белой, кремовой или другой светлой масляной краской, надо мыть теп­лой водой без мыла, добавив в воду нашатырный спирт (чайную ложку на литр воды). Сода и мыло делают краску тусклой. Вода с нашатырным спиртом совер­шенно удаляет грязь и придает краске блеск. После мытья окна или дверь надо вытереть насухо, иначе по­явятся желтые пятна и затеки.

Оконное стекло можно мыть водой, добавив в нее нашатырного спирта или водки (1 часть спирта на 10 частей воды). Затем вытереть стекло насухо тряпкой или мягкой мятой бумагой, лучше всего газетной.

Историки назвали ее «странной войной», периодом затишья в самом начале Второй мировой войны, когда ни одна из сторон не прибегала еще к использованию против врага огневой мощи. Войска словно замерли на боевых позициях, не проявляя никакой активности, хотя противники пристально следили друг за другом. Но поскольку на линии фронта не велось никаких военных действий, у гражданского населения с той и с другой стороны появилось искушение зарыть голову в песок, чтобы ослабить уровень напряжения, возникший в результате такого противостояния. Людям со своей колокольни казалось, что особых оснований для тревоги нет. Но они просчитались; теперь-то мы знаем, что эта странная война не была такой уж странной. Она была как бы затишьем перед бурей, названной «блицкригом», - серией молниеносных ударов на земле и в воздухе, которые фактически вывели из строя военную машину союзников.

Я думаю, что уникальное умонастроение людей, характерное для странной войны, было созвучно состоянию моего духа в то субботнее утро, когда у меня родился сын, Марк. Я впервые взирал на его крошечное тельце, и мне трудно было вообразить, что его душа и в самом деле станет тем предметом вожделения, в борьбу за который вступят самые различные силы. Во время естественных родов я постоянно находился возле жены, и каждый из нас был свидетелем и участником самого захватывающего события в жизни - вхождения в мир ребенка. Жена родила здорового мальчика, и нам тогда показалось, что не бывает на свете большего удовлетворения, ведь Гейл произвела на свет новое человеческое существо, а я при этом чуть не упал без чувств прямо в родовой палате! Покидая родильный дом, чтобы сообщить радостную новость городу и миру и оповестить разбросанных по всей стране родственников, я размышлял не без печали о труднопостижимом деле - быть отцом. В глубине души я ощущал себя простым мальчишкой; что я мог знать тогда о требованиях, предъявляемых к успешному отцовству? В моем сознании никак не укладывалось, что существует масса политических движений, философий, всяких и разных барышников и просто торговцев безделушками и что все это не преминет совратить Марка, соблазнить его и отлучить от меня и того образа жизни, который веду я.

Наверное, в моем умонастроении совершалось нечто похожее в известном смысле на умонастроения людей в условиях странной войны, - по крайней мере, в первые два года. Наверное, мои духовные защитные механизмы за это время притупились, потому что никакого вмешательства извне в процесс развития Марка я вроде бы не замечал - наш сын принадлежал нам с Гейл целиком и полностью. Те несколько посторонних людей, которые участвовали в его воспитании, были отобраны ею или мной. Следовательно, не существовало проблемы, правда, только одной из целого ряда: как оградить слух Марка от обескураживающих выражений, в том числе любого рода слов, которые могли бы оскорбить его и нанести ему вред.

Конечно, в эти первые годы не обошлось и без борьбы поколений, без борьбы между волей родителей и сына, но эти ранние конфликты не представляли собой ничего из ряда вон выходящего: мы требовали от Марка уважения к власти и собственности, послушания (мгновенного, а не отложенного), прививали ему навыки опрятности с горшком (на двадцать третьем месяце), учили быть правдивым. В основном нам удавалось, обуздывая его греховную натуру, формировать необходимые привычки, стереотипы общения, которые бы удовлетворяли нас. Признаюсь вам в своих тогдашних наивных и несколько неожиданных сомнениях, что отцовская ответственность является каким-то страшным грузом.

Тем не менее, всякий трезвомыслящий человек обратил бы тогда мое внимание, и был бы прав, что стадия странной войны, наблюдавшаяся тогда в духовном развитии Марка, усыпляла мою бдительность и располагала к бездействию. Едва ли я был подготовлен к тому «блицкригу», который стремительно ворвался в наш дом, избрав прямой мишенью нашего сына. Незримый враг наносил молниеносные удары с яростной силой через близких друзей, через школу и телевидение, через атмосферу, царившую в обществе, накопившем вещей и богатств больше, чем знаний о том, как ими пользоваться. Когда Марку исполнилось пять лет, я уже был отцом-ветераном с боевыми шрамами, я знал, что веду самую настоящую войну.