Мир статей для людей!;)

Ночь. Часовой у Боровицких ворот Кремля. Слабо ос­вещены правительственные здания. Ярко светятся только три окна ленинского кабинета.

Молодой красноармеец-курсант на посту у дверей. Из кабинета в коридор, тускло освещенный небольшой лам­почкой, выглянул усталый, задумчивый Ленин. Заметив часового, приветливо улыбнулся:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте, товарищ Ленин!

— Кажется, товарищ Иванов? Что-то я давно вас здесь не видел...

На строительстве главного корпуса Каширской ГЭС

— По причине моего нахождения на излечении в ла­зарете, товарищ Ленин.

— И ордена у вас раньше не было. За какие заслуги?

— За участие в подавлении кронштадтского мятежа!

— Да, да... с этой нечистью покончено. Из какой губер­нии вы прибыли в Москву, товарищ курсант?

— Из Самарской, товарищ Ленин.

— Выходит, мы с вами земляки. Я тоже когда-то жил в Самаре. Да, Самара... Волга, родные места... Скажите, страшно было на кронштадтском льду?

— Уж больно тонок он оказался, товарищ Ленин.

— Вот-вот. Прав был наш метеоролог профессор Михельсон, когда осенью предупреждал о малоснежной зиме и ранней весне,— оживился Владимир Ильич, потомсказал глухо и скорбно: — Напишите своим родным, то­варищ курсант, что нынче у вас будет голодно... Хлеб от зноя горит, пусть хоть овощи заготавливают.

И Ленин вернулся к себе в кабинет. Он любил эти тихие поздние часы, когда думалось неторопливо. Подхо­дил к окну и подолгу стоял, погруженный в свои мысли, перебирая в памяти встречи, беседы, тревожные и радост­ные сообщения прошедшего дня...

Утром была беседа с Красиным, Чичериным и Дзер­жинским. Тревожно глядя в окно на безоблачное небо, Владимир Ильич говорил:

— Хлеб! Сейчас главное для нас хлеб! Мы закупили на сто миллионов рублей золотом зерна, получили от Межраб- пома на четыреста тысяч долларов продовольствия и одежды, и все-таки этого мало, катастрофически мало!

Он быстро подошел к Красину.

Приближается зима а у вас дома холодно? камины stovax помогут вам с этой проблемой.. легкие в установке и просты в эксплуатации.. подробнее на сайте http://www.kamin-expo.ru/brands/stovax

— Сейчас многое зависит от вас, Леонид Борисович, от Лондонского торгпредства. Нам очень нужны всякие зай­мы, ибо главное теперь — получить, и притом немедленно, товарный фонд для обмена на хлеб с крестьянами. Этой цели надо подчинить всю политику Наркомвнешторга.

— Мы выталкиваем пароходы с зерном при первой и вообще без всякой возможности. Очень трудно, Владимир Ильич... Антанта, особенно Америка, делает все, чтобы сорвать наши закупки.

Владимир Ильич повернулся к Чичерину.

— Георгий Васильевич, вы обратили внимание на статью в парижских «Последних известиях» — «Милюков и Авксентьев в гостях у американцев»? Эти буржуазные прихвостни главной своей задачей ставят срыв торговых переговоров РСФСР с иностранными государствами.

— Нет, эту не видел, но подобных масса. Ведь сказал же Милюков: «Чем хуже в России, тем лучше для России». Это единый фронт. Милюков приветствует действия

Гувера в борьбе со всякой помощью, идущей нам помимо правительства, помимо АРА.

Владимир Ильич резко шагнул к Красину.

— И вот контрнаступление! АРА, чувствуя, что невоз­можно сдержать рост международной пролетарской со­лидарности, и понимая наше крайне тяжелое положение, идет на самое мерзкое средство политической борьбы — дать помощь и закабалить экономически. Взорвать Совет­скую власть изнутри!

— «Бойтесь данайцев, дары приносящих!» — произнес Красин.

— Совершенно верно, Леонид Борисович, но это уже компетенция Феликса Эдмундовича,— Ленин широким жестом указал на Дзержинского.— Мы же, как ни тяжело, как ни мала может оказаться эта помощь, вынуждены будем принять ее, как вынуждены были пойти на Брест­ский мир, хотя это так же унизительно и горько. Такова тактика сегодняшнего дня, и мы с вами знаем, что это явление временное.

Владимир Ильич молча походил по комнате, как бы вспоминая те тяжелые дни восемнадцатого года, когда сов­сем молодая Советская республика была поставлена перед необходимостью заключить тяжелейший для себя мир с Германией... Потом остановился около Дзержинского.

— Я доложу о мерах, которые мы предпринимаем, несколько позже,— сказал Дзержинский.— Сейчас же только замечу, что конгресс США предоставил АРА право продавать продовольствие и обмундирование за валюту даже бывшим неприятельским странам.

— В подтверждение слов Феликса Эдмундовича я могу привести некоторые цифры этой «помощи»,— заговорил Чичерин.— Только в течение перемирия Германии было сбыто залежалых товаров на сумму в триста шестьдесят три миллиона долларов, причем учтите, что тонна пше­ницы с доставкой в Европу стоила сто двадцать долларов, а продавалась в Европе за сто пятьдесят — двести. Неда- 

Ф. Э. Дзержинск»

ром немцы говорят, что это самые дорогие жиры, хлеб и молоко, которые они когда-либо ели и пили.

— Установив монополию на снабжение Европы,— продолжал Дзержинский,— гуверовские эмиссары приоб­рели в условиях голода и разрухи оружие огромной силы. Гувер не напрасно изрек: «Кто контролирует продоволь­ствие, тот контролирует государство».

— Политика сгущенного молока. Орудие простое — веревка голода. Вот чем они душат народы! — возмущенно воскликнул Ленин.

— Вместе с тем, Владимир Ильич, Гувер добился пра­ва, так сказать, «кооперировать» и «стимулировать» внутриевропейскую торговлю.

— Вы имеете в виду решение Верховного союза Антанты от седьмого марта двадцатого года? — обратился к Дзержинскому Красин.

— Да, совершенно верно, Леонид Борисович! АРА было также предоставлено право создать железнодорожную комиссию для руководства железными дорогами сначала в Австрии и Венгрии, а затем во всей Центральной и Восточ­ной Европе. Гувер установил контроль над портами, над добычей угля и другими отраслями промышленности, над телефонными и телеграфными коммуникациями Европы.

— Смотрите, как все, почти все совпадает с требова­ниями, выдвинутыми в Риге представителем США Брауном,— заметил Ленин.

Чичерин достал из лежащего перед ним портфеля не­сколько листков бумаги.

— Можем сравнить, Владимир Ильич! Первое — тре­бование собственного телефона и телеграфа, второе — создание комитетов по распределению продовольствия вне всякого контроля со стороны Советского правительства. Всевластие некоронованного короля Гувера.

— Государство в государстве... Не выйдет!

— Владимир Ильич, еще Пуанкаре говорил, что АРА — прекрасный квартирьер для промышленников и торговцев США в Европе,— напомнил Чичерин.— Вот они теперь и у нас, в России, требуют для грузов АРА полного приоритета на транспорте перед советскими грузами, а также права ввести в России систему продовольственных чеков, а это означает, что любой имущий сможет купить чеки за валюту или другие ценности.

— Это же наглый грабеж, а не спасение голодных и больных!

— Слушайте дальше, Владимир Ильич. На перего­ворах Уолтер Браун выговаривает для АРА право пред­принимать такие шаги, которые им могут потребоваться... вы понимаете,— потребоваться!

— Иначе говоря,— определил Ленин,— транспорт плохо работает — передайте нам железные дороги; нет топлива для транспорта — передайте шахты. Плохо охра­няются склады — поставим свою охрану и введем войска. Ах мерзавцы! Мы этого не допустим. Никогда!

— Мы, Владимир Ильич, конечно, отвергли эти гнус­ные требования, и на слова Брауна, что в конце концов мы должны помнить, что они хотят доставить продовольствие в Россию, Литвинов ответил достаточно ясно: и продо­вольствие может быть оружием.

— Правильно! Ни под каким видом на соглашение в такой форме мы не пойдем! Георгий Васильевич, амери­канские торгаши хотят создать видимость того, будто мы способны кого-нибудь надуть. Поэтому я предлагаю фор­мально передать им тотчас по телеграфу от имени прави­тельства следующее...

Владимир Ильич на секунду задумался и продиктовал:

— «Мы депонируем золотом в нью-йоркском банке сумму, составляющую 120 процентов того, что они в те­чение месяца дают на миллион голодных детей и больных». Но условие наше тогда такое, что ввиду столь полной материальной гарантии ни малейшей тени вмешательства не только политического, но и административного амери­канцы не допускают и ни на что не претендуют. Тогда отпадают все пункты договора, дающие им хоть тень права на административное вмешательство. Этим предложением мы утрем нос торгашам...

— Владимир Ильич! — вступил в разговор Дзержин­ский.— Есть еще один аспект предполагаемой деятель­ности АРА. Вот последнее сообщение из Лондона. В вос­точном отделе «Интеллидженс сервис» совсем недавно был проведен инструктаж как для сотрудников отдела, так и для сотрудников немецких и американских разведыва­тельных органов. Присутствовал полковник разведки США Вильям Хаскель. Там же был и наш хороший знакомый по заговору дипломатов Сидней Рейли. Инструктировал на­чальник восточного отдела разведки доктор Дени Росс — бог разведчиков всего мира, как они сами считают. Не буду вдаваться-в частности. Скажу только, что в случае начала деятельности АРА в нашей стране главной их задачей ста­новится наступление на план ГОЭЛРО объединенными усилиями американской, английской и германской разве­док. ВЧК считает, что АРА, используя помощь голодаю­щим, попытается установить легализованные каналы разведки.

— Я понял вас, Феликс Эдмундович,— сказал Ле­нин.— Если договоренность в Риге будет достигнута, то вы, пресекая всевозможные попытки шпионажа, диверсий и особенно вылазки еще сохранившейся в стране бело­гвардейской нечисти, не должны дать ни одного повода свернуть начатую аровцами работу.. Это главное. И вместе с тем ежечасно, ежеминутно учитывайте ту громадную опасность, которую несет в себе АРА.

— Мы создадим особую группу, Владимир Ильич, ко­торая этим займется.

— Хорошо, Феликс Эдмундович, я надеюсь на вас.Несколько дней спустя Лидия Александровна Фотиева, секретарь Ленина, пропустила к нему в кабинет Валериа­на Владимировича Куйбышева — начальника Главэнерго- строя и Глеба Максимилиановича Кржижановского — председателя комиссии ГОЭЛРО.