Доктор Росс встал, давая понять, что беседа окончена.
— Сэр, извините, еще одну минуту... Я имею поручение военного министра Джона Викса предложить вам службу в Америке на любых условиях...— торопливо и просительно заговорил Хаскель.
Росс рассмеялся.
— Ваше предложение не первое из Америки. Но я уже стар. Его величество король Георг Пятый обещал мне в Англии пэрство. Так что в Америку, пожалуй, я не стану экспортироваться,— заключил он твердо.— Но опытом своим готов поделиться. Мы ведь союзники, и у нас с вами один, очень опасный враг — большевизм. Мы должны объединить свои усилия в борьбе с ним.
Росс подошел к сейфу, вынул оттуда небольшую книжечку в голубой обложке и показал ее Хаскелю.
— Вот над чем я сейчас работаю. Это шифр. Надежный шифр нам очень нужен. Помните, в последнюю войну немцы считали себя недосягаемыми в этой области и просчитались. Наш дешифрант раскусил их шифр как ореховую скорлупу, и этим шифром наши крейсеры вызывали немецкие подводные лодки и уничтожали их. Могу вам предложить, полковник, для практики в России шифр под кодовым названием «Королева Мэри». Это мой вам профессиональный подарок. Можете смело передавать шифрованные радиограммы через русский персонал АРА в Америку и не забывайте, что мне иногда тоже будет интересно получить от вас информацию. Посылайте ее уверенно, Хаскель. Русские годы провозятся, а дешифран- та для «Королевы Мэри» не найдут. Желаю удачи, полковник.
♦ * *
Летом 1921 года в России начался голод, охвативший более 30 губерний. На огромных пространствах Поволжья, Северного Кавказа и юга Украины голодало 30 миллионов человек.
...Гудят провода над Россией. Передается воззвание ВЦИК: «Рабочие! Теснее сплачивайтесь в своих организациях для точного выполнения производственных заданий, для увеличения количества продуктов, в обмен на которые получатся новые хлебные маршруты. Лучшие из вас пойдут на места для борьбы с горем народным.
Крестьяне! Ваши обездоленные братья ждут, что вы быстрым выполнением государственных повинностей...
Помощь детям голодающих
укрепите государство и дадите ему силы выйти... из бедственного положения. Объединяйтесь в кооперативах и в производственных артелях, чтобы Советской власти легче было вместе с вами, организованными, преодолеть вашу беду. Председатель ВЦИК М. Калинин».
Голодное Поволжье взывало: «Товарищи, слушайте! Вот цифры, убийственные, простые и ясные: из двух голодных ребят мы сможем кормить только одного... Среди вас есть уставшие бороться. Зажгите в них новую энергию, вдохните в них новые силы. Есть спящие и неслышащие. Так бейте сильнее в набат!.. Поволжье гибнет! На помощь! На помощь! А где же христианская любовь? — спрашивают верующие. Разве можно идти со спокойной душой, идти и молиться в раззолоченный храм, причащаться из драгоценных дарохранительниц, зажигать драгоценные лампады перед разукрашенными золотом иконами, в то время когда там, в Поволжье, каждый час, каждая минута несет все новые и новые жертвы. Спешите и вы, пасторы. Помощь голодающим сейчас ваша первая и святая обязанность».
В это время на Западе лихорадочно готовят новый поход на Советскую Россию, кричат неистово: нБольше-вистский режим должен быть свергнут!» (министр торговли США Гувер, «Нью-Йорк тайме», 22 марта 1921 года).
«Карфаген должен быть разрушен!» — вторят белоэмигранты.
Денисов (председатель белоэмигрантского Торгпрома, Берлин):
«Здесь, за рубежом, единым организованным представителем хозяйственных сил России являемся мы, промышленники и финансисты...»
Рябушинский (крупнейший промышленник России):
«Костлявая рука голода схватит за горло этих русских рабочих и заставит их отказаться от революции...»
Граф Коковцев (от имени банковского комитета):
«Пусть нас не волнует голод в России... большевистская власть должна быть свергнута...»
Английский капиталист Лесли Уркарт (у него в руках как у президента ассоциации британских кредиторов России акции на 300 миллионов фунтов стерлингов) обещает России помощь, но выдвигает ультиматум, цель которого — одним ударом ликвидировать завоевания социализма в России:
«Все имущество возвращается прежним владельцам... Ограничение государственных налогов и тарифов концессионерам...
Восстановление свободы труда.
Предоставление свободы торговли и распоряжения продуктами внутри и вне страны.
Предоставление права свободы передвижения иностранцам и их русским сотрудникам.
Неприкосновенность личности и полное признание права собственности».
При соблюдении этих условий Уркарт обещает «помочь» голодной России.
Керенский, бежавший премьер-министр Временного правительства, утверждает: «Положение в связи с голодом в России обнадеживающее...»
Милюков (министр иностранных дел Временного правительства, редактор «Последних новостей» в Париже) вторит Уркарту:
иРоссия велика и сложна. При желании каждый может найти там, что хочет... Надо оставить распри и помочь бедной голодной России избавиться от большевизма...»
Милюков приветствует борьбу Гувера с неправительственными организациями помощи России, искажая их назначение:
нОни, рабочие, под видом помощи голодающим собирают громадные суммы на коммунистическую пропаганду».
Милюков аплодирует заявлению в печати американского президента Гардинга: «Если в будущем будут исчерпывающие доказательства, что с большевизмом как системой в России покончено, то Соединенные Штаты могут изменить свою политику...»
Милюков (восхищенно): «Гардинг подтвердил то, что раньше было заявлено секретарем госдепартамента ЮзомСоединенные Штаты снимают с очереди вопрос о признании Советской власти, пока существует большевистская система управления Россией...»
В Париже пытаются организовать спектакль-бал в «Гранд-опера» для сбора средств голодающим России. Но Милюков возражает: «Чем хуже в России, тем лучше для России. Воздержание от материальных жертв диктуется соображениями высшей политики».
Мелкобуржуазная эмигрантская накипь — меньшевики, ободренные поддержкой своих западных хозяев, созывают многочисленные совещания, создают разнообразные комитеты, наводняют газеты антисоветскими статьями.
«Социалистический вестник» сообщает, что на востоке и юго-востоке России «царит анархизм», что в России полностью прервано движение, что «восставшие» заняли Тамбов, Воронеж, Курск, Орел, часть Ставропольской губернии, в то время как Махно «движется на запад и север от Киева».
В один голос твердят, что в голоде повинны большевики и что только их уход спасет Россию от катастрофы.
Эсеры в статье «Кто отвечает за голод в России» доказывают, что «Февральская революция 1917 года была максимумом возможных для России демократических дерзаний» и что ответственность за голод несут большевики — организаторы Октябрьской революции: «И мы, и голод — это средства политической борьбы...»
Призывы меньшевиков («Нью-Йорк тайме», 2 августа 1921 года):
«Настоящий момент является наиболее подходящим для свержения советского режима».
«Ни одна из партий не имеет достаточно сил, чтобы сбросить большевистское правительство... голод может достичь этой цели».
«Нью-Йорк тайме», 15 июля 1921 года: «Катастрофа обещает ослабить большевистских лидеров... политический эффект трагедии может быть решающим». Она же, 2 августа 1921 года: «Голод ведет Россию к восстанию».
