Мир статей для людей!;)

Дерево познания добра и зла было объявлено «табу»: плоды, которые показались Еве «красивыми на вид и при­ятными на вкус», предназначались исключительно для Ягве- Элоим; съесть их значило нарушить привилегии последних, ставить себя на одну доску с ними, стать подобным им; вот почему они говорят: «Вот Адам, стал как один из нас» (гл. III, 22). Употребленное в этом стихе местоимение «нас» ясно указывает на то, что под Ягве-Элоим следует понимать не отдельную личность, а совокупность личностей, целый клан. Ева и Адам, с своей стороны, тоже думали, что стали подобны своим господам; они покраснели при виде своей наготы, которая до того казалась им естественной, и захо­тели быть одетыми так же, как и Ягве-Элоим. Одежда слу­жит внешним признаком различий в общественном положе­нии. В Британском музее в Лондоне находится вывезенная из долины Нила и удивительно хорошо сохранившаяся древняя стенная живопись, изображающая знатных египтя­нок, одетых и обвешанных украшениями, которым прислу­живают рабыни, абсолютно голые, как и Ева перед грехопадением. Когда в американских колониях негр отпускался на свободу, первой его заботой было достать одежду и усвоить себе манеры своих прежних господ.

Достойно замечания, что Адам и Ева срывают объявлен­ный «табу» плод не по своей Инициативе. Должно вмешать­ся третье лицо, чтобы внушить им идею вкусить запрещен­ных плодов, чтобы, так сказать, снять «табу». Здесь в рас­сказ Бытия вплетается миф о змее.

Хотя змея является пресмыкающимся животным или, быть может, именно потому, что она «ползает на брюхе», —в истории человечества она играла выдающуюся роль. Ее чтили почти повсюду; у мексиканцев и египтян она была богом;; абиссинские галласы считали ее матерью человече­ского рода; востоковеды утверждают, что буддизм пред­ставляет собою не что иное, как преобразованный культ змеи; афиняне откармливали священную змею в храме Ми­нервы в Акрополе; св. Августин рассказывает о христиан­ских еретиках — офитах, державших в своих храмах змей; последние выползали на зов священников из своего гнезда, чтобы лизать дары, которыми причащались верующие. От Лукиана мы узнаем, что греки воздвигли в честь Александра Великого храм и стали приносить ему жертвы, так как он сделался сыном змея, с которым сочеталась его мать Олим­пия. В Индии змея Аи является врагом^ Индры, отцом древ­него света; у персов бог зла Ариман имеет вид пресмыкаю­щегося и изображается в виде змеи с двумя ногами.

 В книге Бытия говорится, что «змей был хитрее всех зве­рей полевых» (гл. Ill, 1); греки приписывали змее дар про­рицания; Кассандра и ее брат Элен получили от одной змеи способность заглядывать в будущее. Историк Иосиф полагал вместе со своими иудейскими земляками, что змея обладала даром речи и часто вела разговоры с Адамом, но была на­казана богом отнятием речи. Парацельс был того мнения, . что с потерей речи змея не потеряла своей мудрости и что все пресмыкающиеся сохранили свое знание глубоких тайн природы.     

Разумеется, все эти удивительные свойства более или менее щедро приписывались также и другим животным, даже растениям. Первобытный человек наивно переносит свои собственные свойства на все вещи, которые окружают его;' он не делает никакого различия между собою и ими; они живут, чувствуют, думают и действуют совсем так, как и он сам. Поэтому он также считает их своими предками и убеж­ден, что по смерти его душа воплощается в животных, pa­in стения и даже неодушевленные вещи. Требуется продолжи­тельный процесс развития для того, чтобы человек дошел до отделения себя от животных и растений и до сознания «genus thomo». Новейший прогресс естественных наук со­стоит в сближении человека вновь с царством животных.